Оригинал.
6.02.2018
Как член основателя Atari чуть историю не переписал
Уверен, многим из вас захотелось стукнуть автора по голове после такого заголовка. И — да, соглашусь, он вызывающий и неприличный. Однако прошу и даже требую дать мне объясниться. Причины, заставившие взяться за перо, объективные.
Во-первых, я пишу этот текст по мотивам одной из самых ожесточённых дискуссий в информационных технологиях, какие за последнюю четверть века доводилось наблюдать. Во-вторых, речь пойдёт в том числе о социальном феномене, захлестнувшем в последние месяцы практически весь «цивилизованный» западный мир. Пока феномен этот касался только политиков, кинопродюсеров, финансовых воротил и прочих им подобных, его можно было терпеть или не замечать, но сейчас, когда он перекинулся на ИТ, замахнулся, можно сказать, на святое, потребовав внесения корректив в учебники истории, игнорировать его уже не получится, нельзя! Необходимо расставить акценты правильно!
В сегодняшней драме три участника. И по крайней мере один из них вам должен быть знаком. Вы может быть недостаточно стары, чтобы помнить его имя или продукты, его компанией выпущенные, но даже в таком случае вы всё равно пользуетесь тем гигантским технологическим наследием, которое он и его бизнес оставили. Короче говоря, это Нолан Бушнелл, американский электронщик и хайтек-бизнесмен, основавший компанию Atari.
Роль Бушнелла в становлении современных ИТ не так проста, как многих других исторических личностей. Но тем важнее вспоминать о ней время от времени — тем более, что и сам он по сей день здравствует и даже на восьмом десятке лет всё ещё не собирается на покой. Один или с партнёрами он сконструировал и в 1971-м вывел на рынок первый аркадный игровой автомат (Computer Space, тогда ещё от имени Syzygy Engineering), построив его по мотивам известной тогда только узкому кругу айтишников компьютерной игрушки Spacewar. А несколько лет спустя, превратив Syzygy в Atari, практически довёл компанию до выпуска легендарной Atari 2600 (1977-й год). То была одна из первых игровых приставок, но, при цене впятеро дешевле даже самых дешёвых персоналок (Apple II), именно она фактически стала для десятков миллионов человек первым домашним компьютером. Срубила, стёрла тот психологический и интеллектуальный барьер, который преграждал цифровой технике путь в дом!
Таким образом получается, что Бушнелл стоял у истоков не только индустрии видеоигр, но и компьютеризации быта как таковой. И это его в первую очередь, а не Гейтса, не Возняка, не Джобса, следует благодарить за все те цифровые блага, которыми мы наслаждаемся сегодня!
При всём при этом в те годы он вовсе не был таким уж провидцем, каким его хотелось бы представлять. Первая аркада была коммерческим провалом (слишком рано!), а Atari 2600, хоть и спроектированная при его непосредственном участии, вышла уже после отставки Нолана, повздорившего с новыми инвесторами. А ещё он успел дважды (!) отказать Джобсу и Возняку — которые сперва предлагали запустить их первый компьютер, а после пытались привлечь деньги, уступив третью долю юной Apple.
Сегодня Бушнелл вспоминает обо всём этом и многом другом с улыбкой, трезво оценивая и свои успехи, и промахи. Он по-прежнему живёт, руководствуясь принципом каждые пять лет радикально менять направление деятельности — и за полвека успел стать отцом, крёстным отцом или идеологом такого количества стартапов и технологий, что и перечислить их непросто (просто отцом он, кстати, тоже стал: у него восемь детей от двух браков). И в любом случае для ИТ он остаётся одним из титанов — на плечах которого держится выросший за следующие 40 лет мир электронных развлечений, да и не развлечений тоже.
Однако пора представить второго участника. Это Game Developers Choice Awards: награда (точнее, серия наград), присуждаемая ежегодно за выдающиеся достижения в видеоиграх. Важно, что это одна из немногих наград от айтишников для айтишников. Жюри GDC составляется из разработчиков видеоигр — и ничего удивительного, что за свою примерно двадцатилетнюю историю она стала знаковой, одной из самых авторитетных: уж где-где, а здесь точно не награждают за красивые глазки!
Так вот нынче одна из номинаций, а именно GDC The Pioneer Award (за прорывную технологию или концепцию, ставшую важным пунктом в истории видеоигр), должна была достаться Нолану Бушнеллу. Однако буквально сутки спустя после анонса имён, GDC приняло беспрецедентное для себя решение: «Пионера» не вручать, учитывая, цитирую, «особое мнение общественности».
И вот тут на сцену выходит третий участник: та самая «общественность». Которая, строго говоря, и не общественность вовсе, а лишь представители и сочувствующие стихийно сформировавшегося за последние месяцы движения #MeToo (в литературном переводе на русский: «И меня!» или «ЯТоже»). Интернет и прежде всего соцсети сыграли в формировании этого движения важную роль, почему и название его пишется в виде хэш-тега.
Началось #MeToo минувшей осенью, с разоблачения голливудского продюсера Харви Вайнштейна. Он был обвинён десятками своих бывших клиенток, так сказать, в сексуальных домогательствах на рабочем месте. Вайнштейн — подлец, без вопросов: использовать служебное положение для доступа к телу приглянувшихся подчинённых против их воли, рушить карьеры тех, кто нашёл силы сказать «нет», пытаться затушить деньгами попытки жертв добиться возмездия через суд — подло. Что ж, час расплаты всё-таки пробил: Вайнштейн лишился званий и наград, работы и почётных должностей, публично опозорен, находится под следствием в нескольких уголовных делах.
Но главное, что скандал вокруг него неожиданно запустил лавину разоблачений, получившую название «Эффекта Вайнштейна». Известные и неизвестные женщины (и, в незначительной части, мужчины) стали налево и направо делиться историями из собственного прошлого, рассказывая, как то или иное вышестоящее лицо склоняло их к интиму под угрозой увольнения, ущемления по службе и т.п. Под эту лавину попали сотни, если не тысячи, публичных личностей — включая (это я лишь про кино) Оливера Стоуна, Кевина Спейси, Джеймса Франко, Стивена Сигала и многих, многих других, главным образом в Штатах, но и в Канаде, и в Европе тоже.
Поначалу тем, кто рассказывал о своём печальном опыте, активно и без сомнений сочувствовали. Однако к настоящему моменту общественное мнение качнулось в обратную сторону. Дело в том, что #MeToo превратилось в этакое подобие охоты на ведьм — и справедливо за это критикуется. Знаменитые и не очень люди «пускаются под каток» по одному и тому же сценарию. Некая особа вдруг вспоминает, что цать лет назад якобы подверглась домогательствам от своего начальника — и постит воспоминания в интернет, сопровождая их тегом #metoo. Разгорячённые соцсети и СМИ повторяют их тысячи тысяч раз, фактически утверждая приговор. После чего работодатели, организации и прочие социально-ответственные единицы приводят приговор в исполнение: лишают несчастного работы, званий, наград. Всё, проклят и выгнан с позором!
Самого «виновного» обычно никто уже не слушает — а он, кстати, далеко не всегда соглашается свою вину признать. Да и должен ли? Что если та, кто кричит «Ведьма!», движима не желанием восстановить справедливость, а... ну, скажем, плохим настроением, жаждой денег, славы или политической выгоды? Раз уж на кону судьбы людей, правильным будет разбирать каждый конфликт, каждый случай, через суд — и только приговор суда принимать за точку отсчёта, только после приговора суда выносить общественное порицание!
А вот теперь вернёмся к Бушнеллу. Не раз и не два он сам и те, кому довелось работать с ним в Atari, вспоминали, как это было. А вспомнить есть что! Как, простите, бухали на совещаниях, как экспериментировали с психотропными препаратами (уберите от экранов детей!), как выражали протест корпоративным стандартам, одеваясь вместо костюмов в футболки с надписями вроде «Люблю присунуть!» (ещё раз простите, но из песни слова не выкинешь, а такое носил лично Нолан).
Одна сценка особенно запала в душу критиканам. Как однажды Бушнелл, сидя с коллегой в джакузи, затребовали некие документы прямо туда, заставив секретаршу лезть в воду, а юриста, стоявшего рядом, кипеть от неудовольствия. Чего там было больше — сексуального подтекста, в смысле желания увидеть симпатичную сотрудницу в мокрой одежде, или желания подшутить над чопорным жрецом Фемиды — сейчас уже трудно сказать. Но совершенно очевидно, что культура, принятая в хайтек-стартапах тех времён, была прямым потомком контркультуры 60-х: хиппи, свободной любви, только-только попавших под запрет психоделиков. Так потом и объясняли, не смущаясь: семидесятые!
Иным было и отношение к женщине в ИТ, да и в бизнесе в целом. Не удивлялись, если секретарши требовались — красивые. Если процедуру в коде нарекали в честь симпатичной сотрудницы из соседнего отдела. Не стеснялись ставить на рекламные плакаты, даже товаров ориентированных на детей, таких вот див с проглядывающими, простите, трусами. Или строить игровой автомат с манипуляторами, напоминающими женскую грудь. Но даже не считая всего этого, женщины, работавшие с Бушнеллом или в его компаниях в те годы, потом не жаловались. Как не одна и не две из них вспоминали впоследствии, Нолан Бушнелл вёл себя достойно и никто из его подчинённых не делал того, чего бы не хотел.
Так что рассказывать сейчас, как вела себя тогда молодёжь в цифровых стартапах, не упоминая даты, значит вырывать фразу из контекста. Всё равно что порицать работорговлю времён открытия Америки с позиций XXI века или софтверное пиратство до того, как Гейтс написал своё знаменитое письмо. И тот, кто поступает так, либо дурак, либо — преследует скрытые цели.
Как, например, Брианна Ву — сыгравшая в скандале с Бушнеллом роль одного из обвинителей: феминист, разработчик видеоигр, а в «свободное время» — сюрприз, сюрприз! — кандидат в Конгресс США, использует #metoo для набора баллов. Такая, знаете, Яровая и Поклонская в одном лице, цепляющаяся за что угодно, лишь бы продвинуться ещё немножечко выше.
Бушнелл ответил достойно: мол, если я кого-то оскорбил, примите мои искренние, и если лишение награды есть цена, которую нужно заплатить, чтобы (компьютерная) индустрия стала внимательней к подобным вопросам, я только за. Точка.
Но, впрочем, нет, не точка. Лично я, как и многие сегодня в англоязычном интернете, считаю, что извиняться Нолану Бушнеллу не следовало. Если у #MeToo есть претензии — добро пожаловать в суд! С пострадавшими, свидетельскими показаниями, присягой, присяжными и судьёй, а не только с криками «и её, и её изнасиловал, лишить его медалей!».
А до тех пор не нужно пытаться присобачить к его профессиональному досье путеводитель по местам, в которых побывал его член. Все мы, кто знает, помнит и понимает Бушнелла, ценим его не за это.
Нолан_Бушнелл,аркада,Atari,женщина,домогательство,MeToo,личность,эффект_Вайнштейна,хиппи,контркультура,стартап,ностальгия,8_бит,охота_на_ведьм