Сколько стоит IKEA? А кому принадлежит?

Несколько дней назад в новостных лентах промелькнуло сообщение о сделке на 11 миллиардов долларов. За такую сумму основатель торговой империи IKEA согласился расстаться с правами на самое ценное в его империи: торговую марку. Изюминка же сделки в парадоксальном отсутствии интереса к ней со стороны деловой прессы.

Уже за одно только количество нулей продажа «IKEA» вправе присутствовать на первых страницах всех изданий, посвящённых бизнесу. Однако фактически о ней упомянули лишь единицы, для которых не заметить сделку такого масштаба просто непозволительно. И этому странному поведению есть хорошее объяснение: поистине военная секретность, которой окутана внутренняя механика шведского мебельного гиганта.

Если отбросить всё лишнее, вроде мировой известности, гигантских торговых комплексов и прочего подобного, IKEA и в самом деле окажется всего лишь мебельным магазином. С этого начинал в 1949 году швед Ингвар Кампрад, чьи инициалы и названия родных ему мест нехитро зашифрованы в имени компании. И вместе с тем сказать, что IKEA всего лишь торгует мебелью, значит допустить чрезмерное упрощение, с которым не согласится никто, хоть раз побывавший в икеевских павильонах.

Могущество IKEA покоится на трёх китах. Первый — функциональность. Функциональность превыше всего! Мебель IKEA простая, самосборная, а значит дешёвая, компактная, легко складируемая и транспортируемая. Когда речь заходит о функциональности, Кампрад оказывается таким же перфекционистом, как Генри Форд за пятьдесят лет до него: производственный процесс определяют простота, практичность, скрупулёзный контроль себестоимости. IKEA всерьёз гордится, если год от года цены удаётся снизить на несколько процентов.

Второй кит — свобода действий для покупателя. В павильонах IKEA нельзя разве что ночевать, и я не возьмусь утверждать, что запрет этот прописан в правилах. Клиент буквально волен вытворять здесь почти всё, что ему вздумается. Ближайшим аналогом может служить разве что Apple Store (см. «Искусство продавать»), посещение которого оставляет то же раздольное ощущение: посетитель на первом месте и никто не стоит над душой, ожидая, чтобы он непременно превратился в покупателя.

Больше того (и это третий кит), магазины IKEA и спроектированы так, чтобы подтолкнуть к экспериментам. В своих гигантских комплексах (они такие большие, что в одной стране даже пришлось переписывать закон, ограничивавший максимальную площадь торговых павильонов) компания не просто демонстрирует товар, но составляет из него настоящие, жизненные интерьеры: десятки спален, кухонь, гостиных, рабочих кабинетов. Вы словно бы идёте не по магазину, а сквозь нескончаемую череду жилых помещений — и подмечаете удачные идеи, решения, примеряете их «на себя».

Эта гениальная смесь превратила IKEA в одного из самых успешных производителей товаров для дома. Сегодня её годовой оборот превышает 20 миллиардов евро и растёт безостановочно по мере расширения географии операций. IKEA владеет тремя сотнями магазинов почти в четырёх десятках стран мира (в том числе полтора десятка в крупнейших городах России), штат сотрудников превышает сто тысяч человек. Но вот ведь какой нюанс: сравнявшись по могуществу с транснациональными корпорациями, IKEA корпорацией не стала. Она остаётся частной компанией с предельно запутанной внутренней структурой.

Разобраться в многоуровневой, переплетённой словно паутина управленческой и собственнической иерархии IKEA — задача настолько непростая, что за неё редко кто берётся. Но если попробовать нанести на карту только самые важные точки, получится такая картина.

Большая часть магазинов принадлежат и управляются голландской корпорацией INGKA Holding. В свою очередь она находится в собственности у голландской же некоммерческой организации Stichting INGKA Foundation. Права на торговую марку принадлежат ещё одной голландской конторе, Inter IKEA Systems, которая получает не облагаемые налогами роялти от каждого магазина.

Кому принадлежат Inter IKEA Systems и Stichting INGKA до конца не ясно, потому что ниточек по Западной Европе расходится много, но предположительно все они ведут к Ингвару Кампраду и его семье. В зависимости от того, насколько крепка вера аналитиков в это допущение, личное состояние основателя IKEA оценивается в сумму от 6 до 39 миллиардов долларов.

Сам Кампрад до последнего времени отрицал, что единолично владеет империей IKEA. Но в прошлом году шведские журналисты совершили прорыв: вдобавок к множеству зависимых организаций в Бельгии, Люксембурге, Швейцарии, Кипре, Виргинских островах, они вытащили на свет божий ещё одну контору — зарегистрированную в княжестве Лихтенштейн (карликовое европейское государство, в состав Евросоюза не входит) Interogo Foundation. Она — через цепочку посредников — владеет Inter IKEA, и принадлежит основателю брэнда и его семье (Кампрад признал результаты расследования).

К чему такие сложности? Причиной желание уменьшить налоговое бремя и защитить компанию от враждебного поглощения. Interogo служит своего рода денежным мешком, который будет открыт в случае необходимости. А законы Лихтенштейна и Нидерландов позволяют семье и команде Кампрада держать финансовые подробности в абсолютной тайне.

Теперь следите за руками. Как было объявлено на днях, 1 января права на торговую марку «IKEA» перешли от Interogo к Inter IKEA Systems. Деньги на покупку (эквивалент 11.2 млрд. долл. США, в виде займа и инвестиций) предоставил продавец. Больше того, покупатель фактически является дочерней структурой продавца. Вот и получается, что IKEA просто переложила свой брэнд из правого кармана в левый. Зачем? Чтобы показать его рыночную стоимость и хоть немного упростить и прояснить устройство мебельной империи. Но для чего IKEA вдруг понадобилась ясность?

Дело в том, что IKEA — шведская икона, один из символов страны, предмет национальной гордости. На словах гордится своими шведскими корнями и сама компания. Однако на деле её не связывает с Швецией почти ничего. Сам Кампрад давно живёт в Швейцарии, собственность записана на голландские организации, головная структура в Лихтенштейне и т.д.

И чем дальше, тем чаще слышится мнение: Кампрад, «продавший» родину, недостоин стоять в одном ряду с ABBA, Астрид Линдгрен, H&M. Для IKEA, имидж которой построен на любви к клиенту, а успех во многом обязан психологии (в конце концов она не единственная, кто занимается домашней утварью), подобные высказывания могут иметь вполне ощутимые денежные последствия. Вот откуда растут ноги у проводимой ею последние несколько лет программы «гласности». По признанию первых лиц, компания никогда не станет столь же открытой, как публичные корпорации, но по крайней мере постарается добавить прозрачности, чтобы не потерять своей привлекательности для публики.

В обозримом будущем IKEA намерена продолжить географическую экспансию. На прицеле — развивающиеся страны: Индия, Китай, Россия. У нас, говорят, шведам мешает коррупция. В Индии до недавнего времени мешало протекционистское законодательство, защищавшее местных вендоров/ритейлеров. В Китае основная проблема — бедность населения, лишённого личного транспорта. Короче говоря, проблем хватает и лишняя критика совсем ни к чему.

P.S. Кампрад крайний слева ;-)

IKEA,розница,мебель,Ингвар_Кампрад,личность,история_успеха,корпорация,Швеция,марка