Оригинал материала находится по адресу www.computerra.ru/84275/help-for-elite/
27.07.2012
Мой первый стартап: Россия, 94-й
У нас с супругой разница в возрасте двенадцать лет. Когда тебе тридцать с небольшим, это внушительная цифра, но сказать по правде — не ощущается. До тех пор, пока на меня не нападают воспоминания, и Санька нет-нет, да подденет: ну и древний же ты дед! И вот, получив недавно очередной такой тычок под дых за ностальгию по середине 90-х, я решил пересказать историю здесь. Дело в том, что на самой заре своей айтишной карьеры я торговал софтом. Своим. И был это год 1994-й. Вы можете представить себе рабочий день программера-одиночки тех лет? А сейчас расскажу.
К тому моменту у меня был уже второй компьютер в моей жизни. С самодельного «Специалиста», я (насобирав медного лома) проапгрейдился до российского клона Sinclair ZX Spectrum. Возможно, вы помните этот брэнд: тогда это была самая популярная платформа на постсоветском пространстве. Процессор с тактовой частотой около мегагерца (в тысячи раз слабее тех, что стоят в современных PC), оперативная память 48 тысяч байт (страничка, которую вы сейчас читаете, «весит» в пятьдесят раз больше), кассетный магнитофон в качестве внешнего накопителя и телевизор в качестве дисплея.
Но важно ведь не железо, по-настоящему важны для успеха платформы цена и программное обеспечение. А по этим показателям Спектруму равных не было: такие компьютеры стоили тогда порядка ста американских долларов (на порядок дешевле профессональных PC), софтверный же ассортимент насчитывал буквально десятки тысяч титлов.
Софт можно было переписать у друзей или недорого приобрести в любом магазине электроники. Конечно, в основном он шёл с Запада, но вокруг Speccy (как любовно называли его поклонники) сформировалась и наша, российская экосистема. Писались программы, выпускались журналы (ZX Ревю и др.), умельцы паяли платы расширения (память, звуковой синтезатор и пр.), подключали дисководы.
Спектрумы были — субъективно — в каждой второй квартире, а потому на них не только играли, но и решали вполне серьёзные задачи. Например, студии кабельного телевидения использовали такие машины для показа программы телепередач и ведения базы данных видеофильмов. Тут я руку приложил тоже и несколько лет весь район лицезрел вечерами гордое «(c) Eugenij Zolotov» (стыдно сказать, программа-то была моей в лучшем случае на одну десятую), но речь сейчас о другом проекте.
Самым популярным классом приложений были, конечно же, игры. Помимо тысяч однодневок, переходивших из рук в руки на потёртых кассетах, имелись и настоящие хиты. Dizzy, Lode Runner, Zynaps, Boulder Dash, и — королева спектрумовского софта — Elite. Настоящий космический симулятор с десятками галактик, бессчётным множеством планетных систем, кораблями, лазерами, пиратами, торговлей, героями и легендами. И всё это в 3D!
Конечно, трёхмерность там была весьма условная, векторная, но, поверьте, по тем временам она казалась невероятной. Когда очередной несчастный шестиклашка впервые лицезрел на телеэкране стыковку с орбитальной станцией или схватку после выхода из гиперперехода, у него натурально опускалась челюсть — и с этого момента он был потерян для школы и не в меру быстро взрослевших одноклассниц. На Элиту убивали недели и месяцы. В неё играли все. Пожалуй, если её и можно сравнить с чем-то из современного софта, так только с вездесущими Angry Birds.
Люди, написавшие Elite, кстати, не потерялись. Как минимум один из них, Дэвид Брэбен, сегодня известен как соавтор замечательного проекта Raspberry Pi (см. «Мал, да удал»). Но речь о пользователях. Я тоже полировал джойстик в космических схватках (не надо шуток, не надо). И где-то в процессе, полагаю, на зимних каникулах конца 93-го, мне и пришла в голову светлая мысль: облегчить жизнь тем игрокам, которым хочется перемотать недели тренировок и прыгнуть сразу от новичка к мастеру, обзаведясь хорошим кораблём, мощной лазерной пушкой, набить трюм под завязку дорогущими luxury goods.
Когда игрок делал перерыв, Elite выгружала на кассету «сэйв»: небольшой файлик, где записывались все текущие игровые параметры. Формат этого файла к тому моменту был почти полностью изучен, но редактировать его вручную, с помощью hex-редактора, было не каждому по зубам (да и муторно). Так что я взял тетрадь и за пару недель написал сперва свою оконную «операционную систему» (пресса тогда уже вовсю трещала про MS Windows, и у меня чесались руки построить в миниатюре что-нибудь подобное), а потом и приложение для него: визуальный редактор элитовских сэйвов.
Языком программирования был ассемблер, который я помнил наизусть ещё со времён Специалиста (господи, да я мог писать прямо в шестнадцатеричных кодах — уж слишком мало тогда было памяти, см. «Duqu: загадочный зверь»). Собственно компилятор, отладчик и исходники грузились с кассет. После каждого серьёзного сбоя приходилось загружать всю «среду разработки» сызнова — и за это время можно было попить чаю. Но в общем всё получилось и к весенним каникулам программа заработала. Ну, а раз есть программа, грех не попробовать её продать, верно? Вот только не забывайте, речь про Екатеринбург (его тогда только-только переименовали из Свердловска) 1994-го года!
Кой чёрт мне не игралось спокойно как другим детям? Думаю, дело в протесте, подсознательно зревшем все те годы, что я потратил на восьмибитные машины. Все, буквально все взрослые считали компьютер игрушкой, в принципе непригодной для чего-либо серьёзного (не так ли мы сегодня относимся к смартфонам и биоинженерным фокусам из наборов «Сделай сам»?). Стоили такие «игрушки» под месячную зарплату и я многим обязан отцу — который сделал лучшую в своей жизни инвестицию, сломавшись под моим натиском и пустив бабушкино наследство на мой первый компьютер. Я просто должен был доказать, что программирование окупается. И доказал!
Но как продать программу в стране, которую колбасит инфляция (цены менялись на десятки процентов каждый месяц), где нет ни сетей (я, конечно, о них читал, но заиметь Интернет дома было всё равно что слетать на Луну; да и не воспринимались тогда сети как социальный инструмент — только как ещё одна интересная примочка для компьютера), ни электронных платёжных систем, ни апп-сторов? Пришлось довольствоваться тем, что оказалось под рукой.
Прежде всего был оформлен сам продукт: Help for Elite from Gold System, записанный в двух копиях на кассету в модной, прозрачной «сопле» (всё должно было выглядеть круто!). Продавать решил через Почту, принимая деньги вперёд переводом и отправляя кассеты посылками. Провёл рекламную кампанию. В графическом редакторе (даром, что по ИЗО никогда не имел выше тройки) было нарисовано объявление, кратко живописавшее прелести программы, с отрывными талонами для заказа. После объехал город и расклеил их близ известных мне радиомагазинов, охватив таким образом целевую аудиторию.
И — контрольный выстрел: написал первую в своей жизни статью, вскоре напечатанную в местной газете «Радар» (издававшейся сетью радиокиосков). Экземпляр хранится у меня по сей день и перечитывать, конечно, невозможно: пиар жесточайший, ломит зубы. Но не требуйте слишком многого от школьника. Я поставил на карту всё, играл как умел и равняться было попросту не на кого.
И ведь получилось! Всего, за полгода-год продаж, поступило несколько десятков заказов. Затрачивая примерно полторы тысячи рублей на кассету и пересылку, я получал вдвое больше «чистыми» (доллар стоил тогда, помнится, порядка трёх тысяч). А на вырученные деньги покупал своей девушке шоколадки. И провалиться мне на этом месте, горжусь до сих пор!
Потом институт, кракерство, пиратство (деньги на первую IBM PC я заработал, продавая в комиссионных магазинах сборники спектрумовских игрушек), Интернет, закрутило… А когда недавно выбросило, вдруг понял одну важную вещь. Весь тот наивный проект из 94-го года был стопроцентно российским.
Софт я написал сам, до последней точки. Компьютер, Magic-05, был хоть и калькой с английской платформы, но белорусской разработки и нашего производства (спроектировали его в НПО «Интеграл», собрали на свердловском заводе «Вектор», большая часть микросхем серии КР, советская). Накопитель — отечественный магнитофон Томь-303. Принтер — фантастически компактный отечественный струйник Электроника МС (умещался на двух ладонях). Статью для журнала редактировал на «Поиске» у друга: советской реплике IBM PC. Кассеты были российскими, «платёжная система» тоже. Вспоминая это сейчас, я поражаюсь своей тогдашней аллергии на русскоязычные торговые марки: ведь они просто ласкают слух!
Сегодня девяностые повторяются на новом витке технологической спирали. Место Спектрума заняли iOS и Android: мобильный хит можно точно так же написать «на коленке». Но — удобней держать контакт с аудиторией, проще работать с деньгами (спасибо, Bitcoin!), интересней и разнообразней задачи.
Вот только Россия за прошедшие двадцать лет растворилась в западном и китайском. Нас почти не видно, увы.
8_бит,ностальгия,Elite,ZX_Spectrum,программирование,Россия